Сильфиды, виллисы и прочая нежить. [История чёрного серебра] - Любовь Паршина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что, прости? С кем?
Маркиз поморщился.
– С вашим смазливым танцовщиком. Он вчера не танцевал – сидел в одной из лож с каким-то английским лордом, разряженным как павлин. А потом бросил его в фойе и укатил с итальянкой. Это, скажу я тебе, был еще тот цирковой номер!
Делия оказалась поражена настолько, что подлила себе кофе и принялась намазывать круассан маслом. Известие о том, что «милашка Жюль» укатил из театра с молодой итальянской вдовой, заставило развеяться тревогу, налипшую на душу после ночного кошмара.
– Невероятно. Но… Может, все не так просто? Откуда мы знаем, зачем он на самом деле с ней поехал.
– Сегодня сможешь вызнать это за ужином. Мишель пригласил к Мадлен их обоих. Ты же знаешь, как любопытен старина Мишель! А теперь прости, пташечка моя, мне пора.
И все же в этот день Делия Дево была немного не в себе. Она пыталась заниматься у станка, но занятие то и дело обрывалось, как обрывалась и зыбкая, внезапная цепочка мыслей.
«Что за странное чучело? – думала она. – С чего это Мишелю понадобилось таскаться за ней? Зачем Анри о ней расспрашивал?»
Она называла госпожу Безаччо чучелом, потому что совершенно не понимала природы ее явления. Если та молода, то зачем носит старомодное платье и густую вуаль? Если у нее траур по мужу – то зачем уехала с милашкой Жюлем? Почему, в конце концов, она смеялась?
«Странное существо и чудовищная женщина», – решила Делия.
Анри приехал поздно. Уже смеркалось и Делия, скинув атласные туфельки, сидела на софе, угощаясь легким розовым вином и засахаренными фруктами.
3
К Мишелю они явились в разгар веселья.
Строго говоря, веселились дома не у самого Мишеля, а у его любовницы, Мадлен Альбер. Делия любила бывать на таких вечерах – Мадлен знала, как развлечь гостей. Единственным ее недостатком был острый язычок, наполненный ядом здоровой женской зависти.
Они с Мишелем были ровесниками и она мучительно ревновала его ко всем особам женского пола. Стоило в ее салоне сверкнуть свежей юной красавице, как Мадлен тут же начинала шептать и отпускать невзначай колкие замечания о ее манерах и внешности. В целом, ей ничего не стоило быстро вытравить из их с Мишелем окружения любую, не успевшую там прижиться девицу.
Поэтому на вечера у Мадлен Делия старалась не одеваться чересчур роскошно, чтобы вместо единственной подруги не нажить злейшего врага.
Сегодняшний вечер, правда, стал исключением – Делии хотелось, чтоб ненавистная итальянка подавилась своим смехом! Так что она оделась, как принцесса – в платье цвета шампанского, в купе с бриллиантовыми серьгами и колье.
Сама Мадлен, к счастью, выглядела на редкость прелестно – в черном платье с алыми маковыми цветами, с царственным черным страусовым пером, приколотым к волосам рубиновой заколкой, и ложащимся на белое плечо.
Когда они с Анри прибыли, Мадлен как раз развлекала гостей своим пением – какой-то арией из старинной итальянской оперы. У нее был чудесный голос и несколько лет назад ей, юной звездочке, прочили успешную карьеру в театре.
Теперь ее театром стал салон – его просторный светлый угол, оформленный в виде огромной белоснежной раковины. А компаньонка Мадлен – фанатично ей преданная уже немолодая и некрасивая мадемуазель Бланш – аккомпанировала на фортепьяно.
Делия и Анри вошли за несколько мгновений до окончания арии, и с охотой присоединилась к оглушительным аплодисментам.
Мадлен поклонилась и, принимая комплименты, прошествовала через толпу гостей к Делии и ее маркизу. Анри поцеловал хозяйке вечера руку, заверил, что она неотразима и отправился на поиски «старины Мишеля».
– В последний раз я видела его в курительной комнате, – вздохнула Мадлен, провожая де Венсена взглядом. – Ах, мужчины!.. Милая, – улыбнулась она подруге, – ты сегодня прекрасна, словно принцесса.
– Благодарю. А ты – просто византийская царица! Эти цветы! Ах, и заколка!
– Да, я решила показать пример, как следует носить черное. Раз кое-кто не понимает.
– Кто же? – живо поинтересовалась Делия, попутно прикидывая, не имела ли подруга в виду ее саму и когда она в последний раз надевала черное. Но тут же она вздохнула с облегчением.
– Слышала ли ты о некоей сеньоре Безаччо? Да? Прекрасно! – Мадлен мстительно улыбнулась. – Мой милый Мишель зачем-то вздумал пригласить эту веселую вдову сегодня к нам. А она привела с собой смазливого содомита! – (тут Делия в душе усмехнулась – в свое время Мадлен сильно сокрушалась оттого, что «милашка Жюль» равнодушен к женским чарам). – Ах, дорогая! Ты ведь с ним знакома? Молю, вызнай у него хоть что-нибудь об этой особе. Она будто намеренно избегает беседы со мной.
– Клянусь, узнаю все, что смогу! – заверила Делия, про себя почти восхитившись итальянкой. Суметь избежать беседы с Мадлен на ее же вечере!
– Благодарю, милая! Да, кстати, наслышана о твоем триумфе. А теперь, извини. Мне нельзя оставлять гостей своим вниманием.
Мадлен душевно улыбнулась подруге и, все-таки скользнув оценивающим взглядом по ее платью, скрылась в толпе гостей.
Делия побродила по зале, перемолвилась парой слов с несколькими знакомыми, выпила бокал шампанского, попробовала что-то из закусок. И вскоре обнаружила милашку Жюля. Он стоял не в залах, а в маленьком, извилистом коридорчике, ведущем в комнаты, где во время вечеров иногда уединялись влюбленные парочки.
Там на стене висело большое зеркало и он, как одурманенный, всматривался в свое отражение, навязчиво дотрагивался до пышного жабо. На столике перед ним стояли два бокала – с шампанским и с красным вином.
Делия подошла и увидела, что Жюль еще и очень бледен.
– Жюль, дорогой мой! Добрый вечер, – промурлыкала она, расплываясь в улыбке.
– Мадемуазель Дево, – прошептал Жюль сухими губами. – Рад видеть вас здесь. Прошу прощения, но меня ждут.
– Ах, постойте! До меня дошли слухи, что вы изменили своим принципам. Я просто не могла…
– О чем вы?!
– Как о чем? Об итальянской вдове.
– Не смейте, мадемуазель Дево! Она – богиня. Я бы ни за что не прикоснулся к ней… непристойным образом.
Жюль схватил бокалы и скрылся за поворотом коридора. Впервые Делия увидела на его лице искреннее выражение оскорбленной добродетели.
Жюль, добродетель, богиня – вся эта вереница образов никак не могла улечься в хорошенькой, украшенной бриллиантами, головке Делии Дево.
Решив, что следовать за ним будет неприлично, Делия вернулась в залу. Там какой-то русский граф рассказывал пикантную историю, приключившуюся с некоей фрейлиной N при императорском дворе. Русский граф говорил и говорил, потом слово взял Анри де Венсен, потом вновь пела Мадлен.
Миновала полночь. Ускользнув в дамскую комнату на минуту-другую, как она сказала, освежиться, Делия поняла, что не хочет возвращаться в душную залу. Постояв в раздумьях возле укромной дверцы, она решила заглянуть в длинную комнату с большими окнами, служившую зимним садом. Она надеялась только, что там не обнаружится какой-нибудь воркующей парочки, которая помешает ей улучить несколько секунд тишины, прохлады и одиночества.
Но в зимнем саду, среди камелий, лимонов, орхидей и пальм, сидела Кьяра Безаччо. На столике перед ней мерно горели две свечи, в их свете поблескивали золотистым узором брошенные кем-то в беспорядке карты.
Кьяру Безаччо Делия узнала по платью. Вуали на ней сегодня не было, и она действительно оказалась довольно молодой. В первое мгновение Делия даже подумала, что они могут быть ровесницами, но затем поняла, что итальянка все-таки старше.
Возраст ее не могли выдать ни ее кожа, матовая, как бисквитный фарфор, с оливковым отливом, ни темно-каштановые волосы. Старыми были ее синие глаза – они смотрели на огоньки свечей, словно хотели и могли погасить их. Волосы ее были уложены очень просто, на античный манер. Простым было и ее старомодное черное платье с завышенной талией, и веер из плотного черного кружева, лежащий на ее коленях. Поверх веера она сложила руки, казавшиеся в запястьях невероятно тонкими из-за облегающих рукавов с рядом мелких пуговок, ложащихся углом на тыльные стороны ладоней. На безымянном пальце правой руки у нее поблескивал перстенек из золота с зеленой бирюзой. Кроме него, на итальянке были серьги – простые золотые капельки – и тяжелый золотой медальон.
Кьяра, казалось, так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как к ней приблизилась Делия. А та подходила и подходила все ближе, с каждым шагом думая, что вежливым будет обратить на себя внимание и поздороваться, но слишком хотелось рассмотреть эту странную женщину. Когда их разделяло не больше трех шагов, Кьяра спокойно повернула голову и посмотрела на Делию без малейшего удивления, словно та покинула ее на минуту, прервав беседу.
